Калимера! Или греческий на скатерти

Площадь Монастираки гомонит на сотню голосов, мимо выставленных перед рестораном столиков течёт толпа оживлённых людей. Здесь многолюдно всегда, даже в марте, хотя, казалось бы, не сезон. Доносятся звуки оркестрика, расположившегося на площади, греческая молодёжь громогласно общается (или выясняет отношения – по ним не поймёшь). Внутри ресторан настолько заставлен столиками, что не протиснуться; по стенам висят фотографии, вокруг витают приличествующие запахи – гироса и сувлаки.

Сидеть за столиком на улице гораздо интереснее, чем в самом ресторане, благо, и погода позволяет. Мы с подругой внимательно изучаем меню, я – на английском, она – на греческом. Решение учить греческий она приняла тогда же, когда задумала поехать познакомиться с античными развалинами воочию. Просто так – чтобы иметь возможность купить билет на автобус или уточнить дорогу у местных жителей, не слишком завися от английского. В целом, это себя оправдало, а если уж ситуация заходила в тупик, тут подключалась я со своей британской речью.

Степенный официант в бордовом пуловере (здесь все официанты – мужчины в летах, достойные и величественные, как английские мажордомы) подходит к нам, чтобы принять заказ. Подруга начинает, как водится, с салатов: «Эна хорьятики…» (т.е., «один салат по-гречески» – на двоих этого, как правило, более, чем достаточно, порции салатов у греков весьма щедрые). «Мия хорьятики», – прерывает её официант. Я моргаю глазами. Подруга расплывается в довольно-смущённой улыбке, повторяет правильную фразу и произносит остальные составляющие заказа, перед каждым выдавая неуверенное «Эна? Мия?»

Официант одобрительно кивает со сдержанностью и спокойным одобрением профессора Оксфорда, принимающего экзамен. Это в первый раз, когда мою подругу поправили – на автовокзалах и в гостиницах её речь или принимали, как есть, или просто начинали так тараторить в ответ, что поневоле приходилось хвататься за палочку-выручалочку в образе английского. Пока нам несут заказ, подруга оживлённо объясняет мне про греческие артикли женского, мужского и среднего рода. А когда трапеза подходит к концу нам приносят комплимент – йогурт с мёдом. Не иначе, в качестве поощрения…

Как вкусно поесть в окрестностях Метеор

На самом деле, в том, чтобы заранее выяснить, как по-гречески будут любимые блюда, есть свой резон. Конечно, поесть с удовольствием можно в большинстве греческих таверн. Но всё-таки самые яркие впечатления ожидают гурмана там, где туристов кормить не принято, куда заезжают исключительно «свои».

Однажды, остановившись в Кастраки, мы чуть не остались без ужина. Весь день гуляли между монастырями Метеор, украшающими серые столбы скал и своей яркой праздничностью напоминающими петушков на палочке. Мягкое весеннее солнце, звёздочки анемонов разной степени фиолетовости, горьковатый аромат цветущего миндаля, истошный щебет одуревших от весеннего настроения птичек… И по контрасту – тихий полумрак расписанных от пола до потолка старинных храмов, пропитанных ладаном, и доброжелательные монахи, безошибочно опознающие в нас русских по длинным юбкам, которые мы предусмотрительно взяли с собой. Увлекшись, мы не слишком следили за временем, тем более, что ресторан выбрали заранее – его очень хвалили на одном из авторитетных порталов, к тому же он находился в стороне от торных дорог, что обещало интересный опыт.

Спустившись в Каламбаку ближе к вечеру, мы взяли такси (поскольку к выбранному ресторану добраться своим ходом не было никакой возможности), и объяснили, куда нам надо. Молодой шофёр отнёсся к нашим намерениям с некоторым сомнением и, как выяснилось, не зря. Когда мы добрались до места, оказалось, что таверна не работает, причём узнали мы это не раньше, чем вошли внутрь. К счастью, наш Ефимиус оказался по-гречески внимательным к гостьям, и когда мы выскочили из печально пустынного ресторанчика, в ужасе оглядываясь по сторонам, он только начал отъезжать – ждал, всё ли в порядке. Отчаянно вопя и размахивая руками, мы кинулись вслед двинувшейся машине (как бы мы выбирались, не окажись Ефимиус таким предусмотрительным, я не имею ни малейшего представления).

Казалось, вечер был испорчен – нам непременно хотелось попробовать чего-нибудь в настоящей греческой таверне, неизвестной широкой публике, но было поздно, да и сил после длительной прогулки уже не оставалось. Конечно, можно было поужинать в одном из уже известных мест, но это было совсем не то. Скорее от безысходности мы попросили Ефимиуса посоветовать нам какую-нибудь таверну «не для туристов», «где он любит есть сам». Таксист задумался, а затем неуверенно сказал, что знает одно место, но оно… простое, там шофёры перекусывают. Хотя там вкусно. И ещё они на английском не говорят, только на греческом.

То, что надо! Мы восторженно затараторили, что мечтали именно о таком месте, и пусть везёт нас туда немедленно. Через некоторое время мы оказались на перекрёстке дорог, где стояла от руки написанная табличка, гласившая «Узерия» (хмм… ну, «рюмочная», то есть), за ней был ничем не примечательный дом. Зайдя внутрь, мы уселись за деревянный стол, Ефимиус заглянул в глубь дома и кого-то позвал. Нам вынесли меню – на греческом. Хозяева заведения посматривали на нас с испугом, явно опасаясь сложностей взаимопонимания. Ха! Уж что-что, а слова, имеющие отношение к еде, мы к этому моменту разучили назубок – не только подруга, но и я знала наименования основных блюд, которым оказывала предпочтение.

Дальнейшее было просто феерическим завершением чудесного дня – после того, как мы бойко оттарабанили заказ от салата до кофе, семья, державшая таверну, расслабилась. Мужчины ушли разделывать мясо, женщины – резать хорьятики и жарить бакальярос (солёную треску с чесноком, одно из традиционных блюд). В зал вышла бабушка в чёрном, как водится в греческих деревеньках. Ласково посмотрев на нас, она что-то спросила, моя подруга ей ответила (понятия не имею, о чём шла речь), и бабушка уселась с рукоделием неподалёку. Потом к столику подобралась девочка лет восьми и попыталась с нами пообщаться. Почему-то в качестве собеседницы она выбрала меня, и дальше мы объяснялись насчёт Греции и России – она по-гречески, я – по-английски, и мы обе – жестами. Подруга хихикала, наблюдая за моими мучениями.

А потом принесли еду. «Арнаки» (жареный ягнёнок) был нежнейшим – а каким ему ещё быть, если хозяева держат не только таверну, но и стадо овец? Салат из порубленных крупными неровными кусками помидоров (откуда такие сахарные, сами что ли они их тут выращивают?), пышущий жаром бакальярос, кисловатое домашнее вино… Это был один из вкуснейших на моей памяти ужинов. И я твёрдо решила по прибытии домой расширить словарный запас, имеющий отношение к греческой кухне.

Уроки грамматики на скатерти

Идея себя оправдала. Через некоторое время я оказалась в Греции уже одна, без поддержки подруги и её познаний. Я была на Родосе, и вычитав про местную деревню Сорони, где во время местных празднеств проводятся скачки на лошадях и осликах, загорелась желанием увидеть всё своими глазами. Благо, я была на острове как раз в подходящее время.

Увы, выяснить точную программу действа не удалось, и в итоге я промахнулась на один день – приехав к монастырю, рядом с которым проходили торжества, я застала только следы вчерашнего празднества. Обрывки ярких гирлянд и флагов, составленные вместе пластиковые столики, отъезжающие коневозки и лотки с безделушками, хозяева которых уже потихоньку упаковывали их, готовясь отправиться восвояси. Словом, «куда уехал цирк, он был ещё вчера». Как мне объяснили, вечером планировались традиционные танцы и закрытие торжества, но скачки уже были позади. Узнав, во сколько начинаются танцы, я окончательно загрустила – остаться здесь так поздно я не могла, поскольку просто не успела бы на последний автобус, не ночевать же в Сорони.

Опечаленная, я осмотрела монастырь и пошла к автобусной остановке. Неподалёку от неё увидела таверну и решила хоть как-то скрасить горечь разочарования, пообедав (всё-таки греки большие гурманы, и еда у них такая, что примиряет с жизнью даже в горестные моменты). Когда я вошла в зал, у стоявшей за стойкой хозяйки на лице отобразилась лёгкая паника – английским она не владела. Ну, это не проблема – к этому моменту я уже намастырилась делать заказы на эллинском наречии вполне бойко. Обсудив имеющееся меню и выбрав интересующие меня блюда, я отправилась на веранду ожидать свой утешительный приз.

Через некоторое время появились салаты и кружка с вином. Принёс их хозяин, который посматривал на меня с интересом, вызванным, как выяснилось, моими неожиданными лингвистическими познаниями. Сам он вполне говорил на английском, но то, как я побеседовала с его женой, произвело на него впечатления. Мои искренние объяснения в любви к Греции вообще и греческой кухне в частности (на греческом же языке) вызвали бурное одобрение, которое вылилось в незапланированный урок.

Потихоньку бумажная скатерть покрывается формами спряжения глаголов «пить» и «есть», буквами и дифтонгами, означающими звук «и» (зачем так много?? Как же их различать-то?), окончаниями слова «друг» в мужском и женском роде, единственном и множественном числе… Потихоньку чередуя обжигающе-горячих рыбок «псараки» (их принято есть целиком, с головой) и холодное белое вино, от которого стакан моментально запотевает, я вникаю в тонкости грамматики. К тому моменту, как на столе появляется «галактобурека» (местный десерт), настроение моё – лучше некуда. Бог с ними, скачками на осликах, в следующий раз посмотрю! Жаль, что скатерть с собой нельзя унести… Придётся ограничиться фотографиями.

Я бы хотела гордо заявить, что приехав домой, засела за учебники и теперь могу свободно болтать с греками. К сожалению, это не так. Пока мои познания ограничиваются словарным запасом на уровне меню и обрывочными фразами вроде «Ино ностимо поли» («это очень вкусно») и «посо кани авто?» («сколько это стоит?») Но оказываясь в Греции, я неизменно пытаюсь пополнить скудные познания. И уж точно, стараюсь не допускать английской речи со своей стороны в тавернах!